Наверное, почти каждый студент в конце 90-х когда-либо работал в охране. Ну если не сторожил детский садик или стройку по ночам, то сидел вечерами в каком-нибудь забытым Богом офисе у телефона, сжимая в руках фонарик-дубинку:). За четыре года учебы на котракте в мединституте я уже фактически сделал карьеру: от сторожа на незавершенной стройке чьего-то коттеджа до сотрудника частной охранной фирмы, которая достаточно лихо набирала обороты в Днепропетровске по количеству охраняемых объектов. Тем более, мой многолетний опыт кинолога (а сам я заводчик терьеров) наконец-то пригодился и в прикладном аспекте: в моду входила охрана со служебными собаками. Как сейчас помню тарифы: физическая охрана (человек) — 1000 грн. в месяц; служебная собака — 1600 грн. в месяц. Я при всех своих преференциях получал АЖ 400 гривен. Учитывая, что первым моим питомцем была обезбашенная хозяйская овчарка Гюрза на стройке — то на работе мне легко удавалось ладить с оторванными кавказскими овчарками и азиатами. Правда, полдня уходило на беготню с ними по косе и частые купания, в которые здоровые псы меня втягивали:).
Ну так вот. Наши объекты находились на Победе, чуть ниже Тещиного языка, по которому приходилось порой мотаться 10-15 раз в день — так как именно в этом районе чаще всего срабатывала сигнализация: по СТО, гаражам, складам и подвалам то и дело шарились бомжи и металлоискатели — публика чаще всего безобидная, для которой обычно хватало вида двух парней в синей форме на служебной «шестерке». Только два раза я, с видом Джона Уэйна, демонстративно расстегивал кобуру с хромированным «Кросманом» (пусть и пневматическим, но о-о-очень конкретным) — пререкания прекращались сами собой. В этот летний вечер сработала уже шестая сигнализация на районе и мы, как обычно, посетовав на погоду, запрыгнули в машину и поехали на объект.
Водила, слегка мрачноватый экс-десантник Леша, который всегда называл меня «студентом» (хоть и был меня младше почти на год), выехал на Гагарина и, оценив обстановку, сказал:
— Короче ехать будем через ДИИТ. Полюбэ. Пробки сейчас от Славы и на спуске.
...Проехав густозаселенный частный сектор, мы проскочили Лабораторную и, съехав по Тёщиному языку, успели проскочить почти по пустой магистрали. Краем глаза я заметил гуляющую с собакой (по-моему, коккером) стройную темноволосую девушку на обочине. Зрение у меня не очень, но, видимо, барышня была симпатичная — Леха дал смачный клаксон и, открыв боковое стекло, присвистнул. Девушка демонстративно обернулась и задрала носик. «Вот дуреха — подумал я — только тут блин коккера выгуливать — вокруг клещей немеряно, а она диванную подушку выгуливает». Ну да ладно. Жизнь научит. И тут же отвлекся на мысли о грядущей сдачи радиологии.
/
...Возвращались мы минут через двадцать — ничего особенного, как обычно, не случилось: металлисты скрылись при первых воплях сигнализации и мы, проверив цельность замков и сообщив на пульт, поехали обратно. На Гагарина передали пробку и я уже приготовился поспать после бессонной ночи за зубрежкой «лучей», как вдруг, посреди «языка», Леха с интересом спросил:
— Слышь, дохтор:)) — а чем там за псюрня? — в следующий момент, как ответ, раздался истошный женский визг:
— Тоша-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а!
Сон слетел в момент, когда я открыл глаза — за коккер-спаниелем, бегущим с палкой в зубах к своей хозяйке, неслась стая бродячих собак голов в восемь-десять (их в то время много стало появляться на Победе, особенно ближе к дальним массивам).
Хозяйка (та самая девушка, которой Леха сигналил), просто стояла на месте и, обхватив руками голову, верещала так, что было слышно даже сквозь шум мотора и автострады. Видимо, происходящее никак не напрягало впереди едущих — никто даже не притормозил. Неоднократно мне приходилось выхватывать своих скотчей из-под пасти более крупных псов или «шить» после сучьих баталий: поэтому я и собачник, наверное.
— Леха, на аварийке прижмись!!
— Ты че?
— Щас обоих загрызут, балда твоя б...ть.
Что-что а машину Леха водил отлично — одним рывком мы замерли у ограждения, только два или три возмущенных гудка сзади и сбоку оповестили, что мы — мудаки:).
Я выскочил из машины и, перемахнув через бортик, обернулся и крикнул Лехе:
— Сигналь!!! — у меня была надежда, что клаксон как-то отвлечет или напугает часть стаи — так и случилось: погоня как раз проносилась мимо, когда резкий звук отвлек на себя часть молодняка: те, поджав уши, отпрыгнули в стороны и залегли. Ядро стаи — шесть собак размером со среднюю овчарку, догнали и окружили спаниеля: раздался жалобный визг, который я часто слышал в собачьих склоках, и рыжеватый комок отлетел в сторону, в его сторону тут же метнулись две псины. Обезумевшая хозяйка уже была метрах в десяти от своры, а я только подбегал. Ну вобщем не до патетики и высоких мыслей: в первый раз понял, что буду стрелять в живое существо. Я — будущий врач-травматолог, блин. Я остановился, выхватил пневматический «Кросман» навскидку, громко крича, выпустил весь набор шариков метров с пятнадцати, искренне надеясь, что убойной силы не хватит. Как нам рассказывали — три-пять метров оптимальная дистанция, чтобы вразумить хулигана или пьяного: только целиться надо в мышечные ткани, чтобы ощутимо. Про животных ничего не говорили... — раздалось протяжное скуление: одна псина реально отлетела в сторону, другая завертелась, припав на лапу: две других застригли ушами и замерли. До лежащего коккера успела добежать хозяйка и упасть на него.
Воспользовавшись замешательством, я успел преодолеть расстояние до животного с хозяйкой ,и, с силой вырвав из земли пачку травинок с присохшей к корням землей, швырнул «пылевую» бомбу в стаю собак — эффект был бесспорный: еще пара бросков и собаки стремительно разбежались. Как в голливудском боевике, среди клубов пыли замаячил Леха с буксировочным тросом в руках на манер кистеня:). Не стану описывать романтичные параметры раскинувшегося зрелища битвы — было не до этого: меня больше беспокоило, что с коккером. Какое я испытал облегчение, когда краем уха услышал слабое жалобное повизгивание: хозяйка, миниатюрная шатенка лет девятнадцати с миндалевидными глазами, приподнялась и я увидел на ее джинсах пятна крови. Не ее.
— Ну че тут у вас? — раздался голос Лехи — Живые все? Давай собирай всех поехали штопать.
...Пока мы тряслись в машине (а наши потерпевшие жили в частном доме на Лабораторной), я успел оценить повреждения — у Тохи была прокушена лапа и содрана кожа на боку. У меня в дорожной сумке (которая до сих пор является атрибутом любого охранника) как раз лежал дорожный комплект хирурга: его я носил еще со времен, когда на районе после очередной стрелки приходилось «штопать» братву, которая всегда знала мой адрес. Манипуляции с зашиванием Тоха перенес стоически, несмотря на отстутствие обезболивания. Только истошно смотрел на нас своими влажными пронзительными глазами и глухо поскуливал. Хозяйке (а ее звали Влада) я популярно рассказал о том, как вести себя при нападении собак и где выгуливать свое животное. В выражениях не стеснялся — но в ее широко раскрытых глазах, на удивление, не было ни нотки обиды, а только немое восхищение:). Единственное, что спросила, когда мы уже выходили, помыв руки:
— А можно вам благодарность на работу написать?
— Да ну ее нах, благодарность — пробурчал Леха, — чтобы на за эти псячьи разборки с работы поперли?
— А можно тогда вам позвонить? — краснея, как рак, спросила Влада.
— Да причем тут мы — как то сухо, с долей иронии ответил я — Я врач для людей. У нас на Севастопольской около академии есть ветклиника — туда и едьте, если что. Мы и так с вами тут почти час провозились.
................
— Ну ты, студент, дура-а-а-а-ак — сказал Леха, меланхолично крутя баранку — Она ж на тебя запала, а ты в отморозе полном. Было б из-за чего: сказано ж — заживет как на собаке!
Утром следующего дня я подал рапорт на полный перевод в отдел кинологии. Там точно не придется больше ни в кого стрелять. Даже из пневматики.
/
Максим Реуцкий